Райнер Кемпе: «Экономика хайроллерских турниров более здоровая»

О немецком хайроллере Райнере «RadischenRainer» Кемпе, на счету которого $21,500,000 призовых в живых турнирах, мы мало слышали с начала пандемии, когда почти во всём мире приостановились живые турниры по покеру. Однако на прошлой неделе он объявился на финалке мейн-ивента WPT Online за $3,200. Как оказалось, прошлой весной Кемпе вынуждено перешёл в онлайн-МТТ, прекрасно там себя чувствует и не особо спешит возвращаться на живые серии, которые только-только начинают возобновляться после паузы длиной в полтора года.

В своём недавнем интервью Райнер поделился ценной информацией об атмосфере хайроллерских и суперхайроллерских событий, которая неизвестна широкой публике. Также он высказал мнение о текущем состоянии покерной экономики, рассказал о секрете успеха немецких игроков и поведал о своих ближайших планах после снятия ковидных ограничений.

Райнер Кемпе о своей покерной карьере и вхождении в клуб хайроллеров

У тебя больше 41 ITM на сумму от $100,000, а всего в живых турнирах ты выиграл больше $21,000,000. Это третий результат среди всех немецких игроков. Оглядываясь на твою карьеру, какие моменты были для тебя самыми счастливыми? Чем ты больше всего гордишься?

В живом покере это был период 2015–16 годов, когда у меня были отличные доезды в мейн-ивентах и я перешёл в хайроллерские турниры. Я наконец-то мог играть любой турнир, который мне хотелось. Это было уникальной ситуацией: прежде, изучая расписание серий, я отмечал там диапазон турниров, которые я могу себе позволить, а теперь я внезапно мог играть едва ли не каждый турнир в мире. Я строил планы вокруг этого и путешествовал по всем сериям, которые мне нравились. В течение двух лет я по-настоящему наслаждался этим образом жизни и свободой, которую он даёт.

Как ты сказал, 2015 и 2016 года были огромным шагом вперёд в твоей карьере. Заметил ли ты момент ключевого перелома в своей игре? Некоторые игроки чувствуют в такой момент примерно следующее: «Окей, теперь я всё понял».

До живых МТТ-турниров у меня был опыт нишевой дисциплины Sit-n-Go. Вы вбиваете каждое решение в солвер, получаете верный результат, и каждое ваше дальнейшее решение становится немного ближе к идеальному. Такой подход был не очень гибким, и когда я перешёл в живые турниры, я почувствовал, что там реализация теории на практике даётся сложнее, но при этом у тебя остаётся возможность успешно применять грамотно разработанную стратегию.

Я понял, что живые МТТ — очень гибкая дисциплина. В онлайновых SnG все игроки были примерно одного уровня: за столом всегда было 4 очень сильных регуляра и 1–2 чуть менее сильных. Я никогда не чувствовал себя лучше остальных, потому что почти каждый из нас принимал одни и те же решения и играл в похожем стиле. Ощущение превосходства пришло ко мне чуть позже, наверное, где-то в 2015 году, когда я сильнее адаптировал и изменил свою игру.

Поговорим о твоей победе в Super High Roller Bowl в 2016 году. Это был один из самых крупных суперхайроллерских турниров того времени, с широким освещением в медиа и по телевидению. На тебя давило повышенное внимание прессы? В хедс-апе ты встретился с Федором Хольцем, твоим хорошим другом, и ты говорил, что у тебя не было планов играть этот турнир, но тебя убедил именно Хольц.

Освещение турнира в медиа действительно было очень обширным, он транслировался вживую от и до. Это были долгие четыре дня, каждоё твоё действие рассматривалось под микроскопом. Это был один из первых моих суперхайроллеров и мой первый турнир за $300,000. Все топовые на тот момент покеристы были там. Но я не осознавал прикованное к нам внимание, потому что дело было в начале лета. Мы были в Вегасе, где ежедневно шли покерные турниры перед стартом WSOP, поэтому тот суперхайроллер воспринимался просто как часть общего потока.

Играть хедс-ап против Федора было потрясающе. К тому моменту мы с ним уже давно выступали на турнирной арене, и он подтолкнул меня сыграть в этом суперхайроллере, думая, что будет забавно, если мы встретимся в хедс-апе. Так и произошло, и это был один из моих любимых моментов в покере.

Мэтт Берки сказал, что вхождение в обойму игроков, постоянно играющих суперхайроллеры, похоже на вступление в тайный или частный клуб, место в котором нужно заслужить. Ты согласен с этим ощущением?

Ощущения от игры в суперхайроллере совершенно иные, чем в любом другом турнире. Там нет поздней регистрации, зато есть дресс-код, по крайней мере, он был в моём первом суперхайроллере. Ты видишь камеры, расставленные повсюду. Вся хайроллерская тусовка в сборе, и перед началом турнира люди ведут между собой непринуждённую беседу. Все жмут друг другу руки, в том числе своим соперникам за столом. В других турнирах такого не встретишь, так что, да, в некотором смысле, суперхайроллерские турниры — это нечто особенное.

Другой момент — это давление, которое испытываешь в таких турнирах на телевизионных столах, когда каждый потом может узнать твои карты. Ты знаешь, что люди смотрят записи трансляций, и сообщество осудит за неправильные решения, но при этом похвалит за хорошие. С учётом суммы разыгрываемых денег, это может быть непросто. Не все привыкли играть на миллионы долларов, когда зрители видят, какие руки вы разыгрываете, а какие выкидываете. Это влияет на то, как вас воспринимают в покерном сообществе.

Турнирный бум в онлайн-МТТ — вред или благо для покера?

Как бум суперхайроллерских турниров повлиял на покерную индустрию в последние пять лет? Что изменилось? Десять лет назад никто не предполагал, что такие турниры будут иметь успех.

Думаю, экономика хайроллерских и суперхайроллерских турниров выглядит более здоровой, чем в обычных МТТ — просто потому, что «доноры» представляют здесь иной тип гэмблеров. Никто не будет участвовать в турнире с бай-ином $50,000 на последние деньги, но многие рядовые покеристы запросто могут потратить последние $500 для участия в турнире с бай-ином $500.

Очевидно, эта индустрия сильно зависит от рекреационных игроков — если они уйдут, хайроллерские турниры прекратятся. К счастью, эти игры очень увлекательны, и многие любители не расстраиваются из-за проигрыша денег. В процентном отношении на более низких лимитах таких игроков меньше.

Как ты считаешь, хайроллерские турниры — это хорошая реклама для привлечения новых людей в нашу игру?

Думаю, да. Лично мне нравится наблюдать за тем, как лучшие игроки мира соревнуются между собой на большие деньги. Но всё же следить за междусобойчиком топовых игроков не настолько интересно, потому что у них очень похожие игровые стили, похожий подход, они предельно сконцентрированы и мало общаются за столом.

В топовых составах рождается не так много интересных моментов для телевизионной публики. Если вы хотите написать сценарий захватывающего турнира, в него нужно добавить немного драмы, переломных моментов, некоторую неопределённость, а в суперхайроллерских турнирах этого не так много. Люди, которые ломаются под давлением, с гораздо меньшей вероятностью дойдут до этого уровня бай-инов. Здесь участников публично судят за совершённые ошибки, и если они покажут свою слабость и уязвимость, они рискуют больше не вернуться в клуб суперхайроллеров, если можно так сказать.

Во время пандемии все онлайн покер-румы провели по-настоящему крупные онлайн-серии. Не получится ли так, что рынок будет «задушен» постоянным предложением такого большого числа крупных турниров?

Да, наверняка. Все видят разницу между игрой в начале пандемии и сейчас. Рынок иссякнет, если из экосистемы каждый раз будут выводить $300–400 тысяч рейка. Такая политика может сработать, если сформировался единый общемировой пул, но в онлайн-покере это не совсем так. Напротив, во многих странах действуют отдельные резервации. Так что да, я определённо считаю, что вывод слишком большого объёма денег из покерной экономики повлияет на рынок, но у меня нет решения. Посмотрим, как всё будет развиваться.

О своём процессе обучения, феномене немецких хайроллеров и пандемии

Готовишься ли ты специально к крупным сериям или ответственным турнирам?

Нет, специально не готовлюсь. Но я постоянно стараюсь стать лучше как игрок и находиться в наилучшей форме, поэтому тут речь идёт о таких вещах, как здоровый сон, борьба с переутомлением, физические упражнения и общая готовность. У меня нет никакого секрета подготовки. План может быть разным в зависимости от того, что именно помогает вам чувствовать себя хорошо и играть на все 100%.

Как выглядит твой процесс обучения?

Он тоже изменился за последние годы по мере развития специальных обучающих инструментов. Я всегда окружал себя людьми, которые были так же мотивированы и сконцентрированы на игре, как я сам. Независимо от того, что я изучал — SnG, хедс-ап или работу в PIO Solver, — мне всегда очень помогало просто быть среди людей с такой же мотивацией и разными наборами навыков, которые не скрывают своих мыслей по стратегии игры, но в то же время прислушиваются к моим соображениям. Всегда здорово входить в группу продуктивных людей с правильной рабочей этикой.

Несколько лет назад был период, когда скандинавские игроки находились на вершине покерной пирамиды и доминировали над полем, но затем их место заняли немцы, которые стали крушить всех подряд. Как ты можешь объяснить это восхождение?

Думаю, здесь удачно сложились обстоятельства. В то время в Германии было много талантливых покеристов, и у нас была большая покерная школа, которая не только давала людям $50 для раскрутки, но и снабжала уроками по базовой стратегии и хорошим рейкбеком. Поэтому сложился большой пул немецких игроков, умеющих играть в любые разновидности покера. Это создало питательную среду для профессионалов, которые позже стали всемирно известными.

Во-вторых, на рынке продажи долей появились покупатели, и многие немецкие покеристы получили возможность продавать доли в более дорогих турнирах, которые они бы не смогли играть полностью за свой счёт. Всё вместе это дало необходимый толчок немецкому покерному сообществу и внесло разнообразие. Кроме того, если бы первопроходцы вроде Фабиана Квосса, Марвина Реттенмайера или Федора Хольца не добились такого успеха, то на вершине могли бы оказаться, к примеру, представители русскоязычного сообщества и всех бы разрывали. Таким образом, немецкие таланты получили возможность проявить себя в правильной обстановке и в правильное время, и многие из них этим воспользовались.

Последние полтора года после начала пандемии коронавируса были странными для многих людей. Как ты пережил все эти локдауны, ограничения на поездки и отсутствие живых турниров? На чём ты сконцентрировался?

Да, пандемия фактически остановила проведение живых турниров, которыми я зарабатывал на жизнь последние 5–6 лет. Но для меня это было лучшее время. Я уже был готов отойти от дел в МТТ, по крайней мере, на какое-то время, потому что постоянное участие в турнирах может стать несколько утомительным. Такой образ жизни выглядит захватывающим, но на самом деле превращается в цепочку повторяющихся событий: одни и те же направления для поездок, одни и те же места — крупные казино и отели, и это не то, как хочется проводить свою жизнь. Но отойти от такой жизни тоже непросто, поэтому пандемия и последовавшие запреты на поездки помогли мне в этом.

К тому же мне очень понравилось играть онлайн. Понимаю, что это звучит неэтично, ведь от пандемии пострадало столько людей, но для меня переход из живого покера в онлайн прошёл довольно гладко и просто. Мне понравилось жить в этот период дома в Великобритании, и мне понравилось провести первое лето за последние десять лет не в Лас-Вегасе. Прошло полтора года, и я начинаю скучать по Мировой серии покера в Вегасе. Но за последний год я сыграл онлайн больше раздач, чем за предыдущие пять лет, и мне понравилась смена темпа жизни.

Ты входишь в группу покеристов под названием No Limit Gaming вместе с многими другими немецкими профессионалами вроде Штефена Шильхабеля, Стеффена Зонтхаймера, Федора Хольца, Манига Лёзера и других. О чём этот проект и чего вы пытаетесь добиться?

Сложность проекта No Limit Gaming заключается в том, что он находится на стыке гейминга и покера: с одной стороны, некоторая часть нашей геймерской аудитории младше 18, а с другой стороны, мы не хотим склонять их к азартным играм. Но такие люди, как Стеффен и Федор, тоже считают, что работа, проделанная в покере, идёт на пользу и геймингу, позволяя строить хорошие команды и становиться более эффективными. Это помогает повысить профессионализм. Наша команда по Counterstrike в этом сезоне выступает очень удачно, и скоро у нас появится команда по League of Legends.

Сейчас живые покер-клубы и казино возобновляют работу по всему миру, куда именно ты поедешь в первую очередь?

Я точно не поеду ни на один турнир этим летом. Европа — отличное место для того, чтобы провести это время, а в прошлом я постоянно был в Вегасе. Так что я не буду возвращаться в живой покер ещё несколько месяцев, и, пожалуй, вообще не буду никуда выезжать до сентября или октября, когда в Вегасе начнётся WSOP.

И последний вопрос: в последнее время мы видели много челленджей, например, между Филом Хельмутом и Даниэлем Негреану, Федором Хольцем и Виктором Малиновским, Негреану и Дагом Полком и так далее. Кажется, что все бросают друг другу вызовы, а ты сам планируешь когда-нибудь принять в этом участие?

В челленджах определённо есть какое-то очарование. Мне понравилась предыстория челленджа между Федором и Виктором, но чтобы получить хороший экшен, нужно быть очень агрессивным или громким в соцсетях, иначе придётся играть с тем, кто сильнее тебя в хедс-апе. Ни один из этих вариантов мне не подходит, хотя в какой-то степени меня привлекает идея сражаться в челлендже как на дуэли. Это здорово, но у меня пока не было чего-то подобного.